Завершился вывод войск СССР из Афганистана

15 февраля 1989 г.  генерал-лейтенант Борис Громов, согласно официальной версии, стал последним советским военнослужащим, переступившим по мосту Дружбы границу двух стран. В действительности на территории Афганистана оставались как советские военнослужащие, попавшие в плен к душманам, так и подразделения пограничников, прикрывавшие вывод войск и вернувшиеся на территорию СССР только во второй половине дня 15 февраля. Пограничные войска КГБ СССР выполняли задачи по охране советско-афганской границы отдельными подразделениями на территории Афганистана до апреля 1989 г.

15 ФЕВРАЛЯ 1989 ГОДА

Февральская ночь, ледяная броня
На скалах свет фар, автоматы в бойницах.
Колонна уходит из-под огня.
Выходим к границе,
выходим к границе!

Грохочет вода в русле горной реки
И темень в горах трассерами искрится
Сегодня последний рывок, мужики!
Последний рывок - и мы на границе.

Афган! Ты как рана в душах солдат. 
Я знаю - ты будешь ночами нам сниться.
Ведь здесь вдоль дорог обелиски стоят
До самой границы, до самой границы.

На этой войне не бывает чудес.
Не всем пацанам суждено возвратиться.
Они наблюдают за нами с небес, 
Они помогают нам выйти к границе.

Вот выйдем и мамам напишем: «Теперь
Не надо за нас ночами молиться!»
Поможет нам Бог и мы без потерь
Дойдем до границы, дойдем до границы

«Рубеж!» дозор головной доложил
И стали светлей запыленные лица
И тихо в эфире сказал командир:
«Бойцы! Будем жить! Ведь мы на границе!»

Неужто закончилась эта война
И с нами теперь ничего не случится
Не зря ты заначку хранил, старшина. 
Давай, доставай - мы уже на границе!

Сергей Терехов 

 СВОЙ СОЛДАТСКИЙ ДОЛГ МЫ ИСПОЛНИЛИ С ЧЕСТЬЮ

Население афганских кишлаков провожало нас в основном дружественно. В некоторых поселениях люди выходили с цветами и приветливо махали вслед. За время марша не было произведено ни единого выстрела. В местах возможных засад и в населенных пунктах по договоренности с родовыми авторитетами на борт наших боевых машин садились старейшины, которые служили своего рода гарантами безопасности наших военнослужащих. Мы не остались в долгу у населения. Им были переданы наши хорошо обжитые городки с налаженной инфраструктурой. Особую ценность представляли собой артезианские скважины, которые стали источниками водоснабжения многих кишлаков.

Конечно же, для наших солдат, сержантов, прапорщиков и офицеров возвращение на Родину стало настоящим праздником. В свежевыстиранном обмундировании, с подшитыми подворотничками, развернутыми полотнищами, на которых были написаны наименования подразделений, наши воины эффектно смотрелись при пересечении границы. На бортах боевых машин были надписи: «Я вернулся, мама!» На всех направлениях были развернуты пункты санитарной обработки, все с удовольствием помылись после дороги, продезинфицировали обмундирование, привели в порядок боевую технику и вооружение. Кухни не дымили. Почти по всей границе обоняние солдат дразнил запах вкуснейшего туркменского, узбекского и таджикского плова. И стар и мал приграничных населенных пунктов встречали наших воинов. На митингах, посвященных выходу из Афганистана, выступили руководители республик, приграничных районов, солдаты и офицеры-интернационалисты. Встречать своих сыновей из многих регионов СССР приехали родители. Они искренне благодарили офицеров за возвращение домой их возмужавших мальчишек. После обильных обеда и ужина мотоманевренные группы приняли походный порядок и совершили марш в заранее подготовленные районы базирования вдоль государственной границы с Афганистаном.

К этому времени мы уже все нырнули в «перестройку», появились горячие точки уже внутри СССР, часть мотоманевренных и десантно-штурмовых групп срочно перебрасывались в другие регионы. Охранять и защищать афганскую границу оставалось все меньшее количество сил и средств, что крайне отрицательно сказалось в ходе последующих событий уже на территории Таджикистана. Средства массовой информации начали открытую диффамацию причин и следствия нашего пребывания в Афганистане, крайне негативно влияя на морально-психологическое состояние воинов-интернационалистов. Со многими из них я и до сих пор состою в переписке. Многие не находят свое место в нашем базарном рынке наживы и обмана, но абсолютное большинство уверено, что свой солдатский долг мы исполнили с честью и достоинством.

Из воспоминаний Ивана Михайловича Коробейникова, генерал-лейтенанта, с 1983 по 1990 гг. выполнявшего интернациональный долг на территории Афганистана, с 1987 по 1990 гг. в качестве начальника войск Среднеазиатского пограничного округа КГБ СССР

ПРАВИЛЬНОЕ ОСВЕЩЕНИЕ

О выводе наших войск из Афганистана сказано и написано уже немало. И тем не менее в этой эпопее имеется еще немало страниц, о которых мало кто знает. Об одном, курьезном до анекдотичности, эпизоде я и хочу рассказать. Дело было в октябре 1986 года.

Вывод Советских войск из Афганистана начался с того, что на Родину выводились 6 полков, 3 из которых - танковые. По большому счету, с точки зрения сегодняшнего дня, да и самой целесообразности,  решение представляется правильным - в самом деле, ну что толку от танков в горной местности? Они и стояли только на блокпостах, да на заставах - в унизительной (для «брони»!) роли артиллерийских точек. Вот и решили танковые части вывести, преподав мировому мнению этот шаг как акт доброй воли, миротворческий жест и попытку сделать хорошую мину при плохой игре - мол, мы свою миссию выполнили, теперь свою судьбу пусть решает сам освобожденный от средневекового рабства народ… и т.д.

Первой из частей в Союз должен был отправиться танковый полк, входивший в состав 5-й гвардейской дивизии, которая тогда дислоцировалась в Шинданде, а в эпоху перемен вовсе прекратившей свое существование. На торжества, посвященные проводам полка, должны были съехаться десятки и десятки журналистов со всего света. Но выходили-то наши! Соответственно, мы должны были обязательно оказаться первыми, кто оповестит весь мир об этом «жесте доброй воли»!.. И при этом сделать так, чтобы не случилось никакого конфуза.

И тогда кто-то из умных людей придумал, как все организовать с максимальной степенью надежности.

Сценарий  выписали до мелочей. Личный состав  полка должен был выстроиться перед стройными рядами боевой техники и каждый журналист, независимо от того, какую страну и издание он представляет, мог задать вопрос любому из участников действа. То есть максимум гласности и открытости. Но ведь то была эпоха грандиозной показухи, пусть даже и на ее излете! В те времена большинство людей, несмотря на провозглашенную гласность, еще предпочитали  не высказывать собственное мнение!

А потому личный состав полка построили таким образом, что первая шеренга оказалась сплошной, монолитной, без просветов, в которые можно было бы проникнуть. Следовательно, любой журналист имел возможность даже при помощи телескопической штанги микрофона дотянуться лишь - максимум! - до третьей шеренги. Дальше уже все было, как говорится, делом техники. Первые три шеренги странным образом оказались составленными из людей, которые: а) хорошо говорили и понимали по-русски и б) были надежно-проверенными и гарантированно-надежными, что не ляпнут что-либо лишнее. Этим парням заблаговременно раздали вопросники и «ответники» из доброй сотни пунктов, которые они обязаны были вызубрить - список того, что у них могут спросить и того, что они должны на эти вопросы отвечать. Ну а в задние ряды поставили тех, кто не способен заучить и озвучить заблаговременно заготовленный текст.

Впрочем, это еще мелочь, дальше показуха оказалась еще  более «крутой». Дело в том, что специально для советских журналистов на всякий случай была накануне организована «показушная»  репетиция вывода. За сутки до истинной церемонии полк выстроили на пустыре. Личный состав снимали на камеры, фотографировали, у солдат и офицеров брали перед объективом интервью. Так что реально, когда иностранцы торопливо щелкали затворами фотокамер, мечтая передать свою информацию первыми, на ЦТ уже лежали заблаговременно отснятые пленки.

Тем не менее, когда на показуху демонстрации вывода первого из шести полков прибыли журналисты из тридцати с лишним ведущих информационных агентств мира, наши корреспонденты старались вовсю. И снимали, и спрашивали… Короче говоря, вели себя так же, как и их зарубежные коллеги.

…Отгремели фанфары, полк вытянулся в колонну и ушел в сторону Герата и далее в Союз. Корреспонденты наперегонки устремились к вертолетам… И тут вдруг выяснилось, что где-то на трассе закрыт перевал, налетели тучи, пошел снег, образовался тайфун, рухнул ураган, разъярился цунами… Короче говоря, вылет в Кабул, откуда журналисты могли передать свою информацию в родные издания, откладывается на неопределенное время.

Самое смешное, что на эту уловку клюнул и один из наших фотожурналистов. Приняв за правду сообщение о плохой погоде на трассе, он бросился в редакцию дивизионной газеты «Гвардеец», которую в то время возглавлял майор Виктор Дахно, чтобы, не теряя времени, отпечатать фотографии, которые должны были бы попасть в завтрашний номер. Для нужд представителя центральной военной газеты «Красная звезда» срочно переоборудовали жилую комнату в фотолабораторию. И вдруг…И вдруг дают «погоду». Правда, не для всех… Наши журналисты срываются, их срочно загружают в «вертушку» и – полетели. Ошарашенные иностранные журналисты ничего не могут понять. Им ведь невдомек, что в происходящем спектакле им отведена лишь роль массовки. Только когда советские журналисты прибыли в Кабул и отправили свои, уже подлинные, репортажи в Москву, погода над перевалами вдруг мгновенно нормализовалась и иностранцам позволили вылететь в столицу Афганистана. Так что мы, как тогда и было принято, оказались впереди планеты всей. Американцы со своей напористостью, японцы со своей техникой, немцы со своей  пунктуальностью - все они в оперативности отстали от пишуще-снимающей братии Советского Союза.

Умели же, право слово, очки втирать!

Николай Стародымов