Эксперты рассказали суду, почему в ОДКБ не смогли спасти ребёнка

Дело о смерти во Владимирской областной клинической больнице 5-летнего Тимофея Малыгина из Юрьев-Польского продолжают расследовать на федеральном уровне . Пока уголовный процесс не завершён и виновные не определены, главная детская больница Владимирской области пытается обжаловать уже наложенные штрафные санкции.

Напомним, в январе 2023 года по представлению Росздравнадзора суд оштрафовал ОДКБ на 150 тысяч рублей за грубые нарушения при оказании медпомощи ребёнку, который умер в больнице от пневмонии. По словам адвоката матери, ОДКБ дважды пыталась обжаловать санкции в суде, но оба раза неудачно.

Теперь ОДКБ пытается обжаловать санкции в 20 тысяч рублей, наложенные за ненадлежащее качество оказания медицинских услуг территориальным фондом ОМС. Ряд дефектов при оказании медпомощи ребёнку из Юрьев-Польского удалось выявить путём экспертизы и реэкспертизы документов – медкарт и журналов больницы. Авторы экспертизы считают, что дожидаться завершения следствия не обязательно, чтобы доказать, что врачи действовали с нарушением норм. В ОДКБ настаивают, что, пока вина врачей не доказана в уголовном процессе, результаты двух экспертиз, утверждённые депздравом Владимирской области (сейчас – министерство), не могут служить основанием для наложения на больницу штрафа.

Открытое заседание по делу прошло 25 сентября в Арбитражном суде Владимирской области под председательством судьи Натальи Давыдовой.

Представители ОДКБ ходатайствовали о закрытии заседания – на суд пришли журналисты, и это, по мнению представителей медучреждения, могло воспрепятствовать проведению расследования уголовного дела, привести к раскрытию врачебной тайны или нарушению подписки о неразглашении, данной главным врачом. Суд отклонил ходатайство, принимая во внимание, что арбитражный процесс не затрагивает конкретных персоналий, предметом спора является решение Фонда ОМС, действующего публично, и родственники погибшего мальчика не возражали против раскрытия врачебной тайны, если таковое могло иметь место.

Представитель ОДКБ – заместитель главврача Татьяна Бархатова, заявила суду, что выводы экспертов преждевременны, поскольку в уголовном расследовании ещё не доказано, что выявленные экспертизой дефекты непосредственно привели к смерти ребёнка. Она потребовала отложить разбирательство до завершения уголовного процесса. Кроме того, конфликт разворачивается в плоскости правовых коллизий: ОДКБ пытается доказать, что эксперты опирались не на те законы при оценке качества медицинской помощи.

В ответ страховая медицинская организация ООО «Капитал» и территориальный ФОМС заявляют, что результаты экспертизы и реэкспертизы подтверждены в департаменте здравоохранения 29 декабря 2022 года и не подлежат оспариванию, а решение о наложении санкций имеет под собой законные основания. Попытка отложить арбитражный процесс до завершения уголовного лишает смысла саму судебную систему, подразумевающую три отдельные и независимые друг от друга судебных ветви.

Страховую организацию – авторов экспертизы – в суде представляет Член Общественного совета по защите прав пациентов при Росздравнадзоре Алексей Старченко. Он заявил, что у арбитражного процесса есть подоплёка: если больнице удастся оспорить результаты экспертизы через обжалование штрафа Фонда ОМС, она получит серьёзный аргумент в уголовном процессе.

Реэкспертиза Фонда ОМС подтвердила выводы исследований Старченко: диагноз ребёнку был установлен несвоевременно, не проводилась дифференциальная диагностика, медпомощь, оказанная хирургом, ненадлежащая. Также, обнаружили признаки искажений сведений, представленных в медорганизации: дописки, исправления, вклейки, полное переоформление и искажение сведений о проведенных диагностических и лечебных мероприятиях. В копии медицинской карты нарушена хронология, рукописные записи практически не читаются, имеются исправления дат.

Старченко заявил, что ОДКБ попыталась скрыть один из эпизодов оказания медпомощи ребёнку. Мальчик приезжал во Владимир из Юрьев-Польского дважды: сначала в 4 часа утра, а затем повторно в 10 часов вечера 18 октября 2022 года. Об осмотре ребёнка в 4 часа утра не заявили в фонд ОМС. Документы об утреннем приёме страховщикам пришлось самостоятельно изымать у следствия. При этом, представители ОДКБ считают помощь, оказанную в 4 часа утра, амбулаторной и не подлежащей экспертизе качества оказания стационарной помощи – так они, по мнению Старченко, пытаются уйти от ответственности.

Эксперт утверждает, что в 4 часа утра у ребёнка уже был сепсис, и ему требовалось экстренное хирургическое вмешательство, но в ОДКБ не провели исследования, не поставили диагноз и отправили ребёнка домой. Состояние, которое было у ребёнка ещё утром, как заявляет Старченко, привело к смерти мальчика в час ночи на следующие сутки в ОДКБ.

«Эмпиема плевры, это тяжелая форма пневмонии. То, что она была в 4 утра, очевидно: 500 миллилитров гноя за полдня не образуется в плевральной полости, она была у пациента изначально, и лёгкое не дышало. История болезни должна была начаться в 4 утра, больной должен был быть госпитализирован в 4 утра. Указано, что больной поступил, уже два дня болея, с сильными болями в животе, и его никто не оставляет для наблюдения даже – его просто отправляют домой. У больного уже в 4 утра было то состояние, от которого фактически он погиб на следующие сутки.

В 4 утра поступает пациент – его посмотрели и установили неправильный предварительный диагноз, что пациент здоров, и его отправили домой. Не провели исследования, не было назначения препаратов, не была проведена пункция. Ещё половину суток ребенок находился в состоянии сепсиса», - заявил в суде Член Общественного совета по защите прав пациентов при Росздравнадзоре Алексей Старченко.

Зам главврача ОДКБ Татьяна Бархатова в ответ заявила, что не может ответить по существу из-за того, что на суде присутствуют журналисты. В первую очередь, по её мнению, должна быть доказана вина врачей в том, что их бездействие привело к летальному исходу пациента. Ответ спровоцировал ряд вопросов.

Алексей Старченко:

Вы считаете, что в 4 утра у пациента не было оснований для госпитализации?

Татьяна Бархатова :

В 4 часа утра ребёнок поступил по скорой Юрьев-Польской ЦРБ с подозрением на острый аппендицит на консультацию врача-хирурга. Врач-хирург осмотрел, диагноз снял, признаков для госпитализации не усмотрел, признаков жизнеугрожающего состояния не было, пациент был направлен под наблюдение участкового педиатра.

Алексей Старченко:

Вы считаете, что в 4 утра 500 миллилитров гноя в плевральной полости у пациента не было, раз вы говорите, что угрожающего состояния не было?

Татьяна Бархатова:

Я не могу считать или не считать по этому поводу, потому что диагноз был установлен при поступлении

Алексей Старченко:

Какой был диагноз установлен в 4 утра?

Татьяна Бархатова:

Пациент был осмотрен хирургом для исключения диагноза острый аппендицит

Алексей Старченко:

Нет, пациент поступает не для исключения диагноза, а для получения диагноза. Диагноз острого аппендицита ваш доктор исключил, а какой он диагноз ему поставил? Я понимаю, что ваш хирург абсолютно неграмотный, потому что во всех руководствах по детской хирургии, начиная с 1903 года (у меня было несколько судебных процессов, посвященных этому вопросу), написано, что первое, с чем нужно дифференцировать боли в животе у ребенка малолетнего 3-5 лет – это плевропневмония. Он должен был исключить аппендицит, а какой предварительный диагноз он установил?

Татьяна Бархатова:

Диагноз был поставлен педиатром Юрьев-Польской ЦРБ – ОРВИ. По направлению ЦРБ он направлялся для исключения острого аппендицита, и хирургом этот диагноз был исключен.

Алексей Старченко:

Ваш хирург какой диагноз поставил?

Татьяна Бархатова:

Заключение хирурга: хирургической патологии нет

Алексей Старченко:

- Это не диагноз. Или он никакого диагноза не установил? Тогда скажите: он никакого диагноза не установил, скажите суду правду.

Татьяна Бархатова:

Мы сейчас оцениваем качество оказания стационарной помощи

Алексей Старченко:

Нет, это вы оцениваете. А я оцениваю, что ваш стационарный случай начался в 4 утра, вы просто его нагло не оформили стационарным случаем, вы его сделали искусственно амбулаторным, потому что ваш неграмотный доктор отфутболил больного. Угрожающее состояние подтверждено пункцией вашим хирургом и выявлением поллитра гноя, который не может образоваться с четырех утра до 22 часов, значит, у пациента в 4 утра эти поллитра гноя были в плевральной полости, а ваш хирург исключил хирургическую патологию острую. Но извините, плевральная полость требует хирургического вмешательства. Таким образом, меня интересует вопрос, он отверг острую хирургическую патологию, какой диагноз он поставил?

Татьяна Бархатова:

Диагноз ОРВИ был поставлен педиатром, который осмотрел его не менее чем за 10 часов до поступления в приёмное отделение. Ваша честь, опять же, мы выходим за рамки медицинской карты, и это не совсем корректно. Употреблять сомнения в профессионализме доктора – это, по-моему, не в вашей компетенции.

Алексей Старченко:

В моей компетенции, я провожу экспертизу качества медицинской помощи.

Татьяна Бархатова:

Ваши термины «отфутболил» и остальное – это некорректно. Поэтому мы и ходатайствовали ввиду сложности процесса – установить, вина была или не была.

Арбитражный суд отложил рассмотрение дела до пятницы, 29 сентября. По просьбе экспертов, ОДКБ должна будет предоставить суду подлинник медицинской карты пациента и журнала отказов в госпитализации.